Второй год идет следствие по делу о квотах на вылов лосося в Тихом океане.
Тихоокеанский лосось - это мощь и сила, это такой биоресурс, которому все завидуют, которого все вожделеют и за который идет борьба серьезная, длительная и жестокая. То есть, как сказали бы сегодня, системная. Лосось, в отличие от нефти, является абсолютно возобновляемым ресурсом, потому особо ценным. Он существовал вечность и столько же еще будет существовать. Если Бог даст. И Фукусимы ему не помеха, а так, лишь временное неудобство.
Из-за лосося и идет весь сегодняшний сыр-бор. Идет 13 месяцев и ровно столько же ныне отстраненный от занимаемой должности помощник руководителя Федерального агентства по рыболовству (ФАР) Игорь Бакулин находится в СИЗО. Первоначально ему было предъявлено обвинение по статье 290 УК РФ - получение взятки. Затем обвинение было переквалифицировано уже по другим статям с особо тяжкого на тяжкое, признано неоконченным и даже расценено, как "покушение на совершение".
Конечно, это в определенной степени победа стороны защиты. Но Игорю Бакулину принципиально легче не стало: мера пресечения продлена ему до 8 августа. Дети и жена во внимание не приняты - папа и муж останется в тюрьме. Таково решение Тверского суда - самое свежее.
Но сначала суть дела. О нем не раз (дело длится больше года!) писала пресса да и сейчас журналисты весьма внимательно следят за событиями. Если кратко, то фабула событий такова. По мнению следствия, Бакулин пытался якобы завладеть деньгами некого гражданина Иварса Грунсбергса - латыша, проживающего в Японии и, как не без иронии пишут СМИ, "имеющего регистрацию в Москве". Деньги, между прочим, были заявлены немалые - 250 тысяч долларов. Как отмечено в одном из постановлений правоохранительных органов, была получена "информация, свидетельствующая о вымогательстве со стороны Бакулина денежных средств у вице-президента Ассоциации дрифтерных исследований гражданина Латвии Грунсбергса Иварса за организацию аукциона по продажам квот на вылов водных биологических ресурсов и создание условий для победы в нем". По факту "вымогательства" гражданин Грунсбергс написал заявление в ФСБ и начался настоящий детектив. В нем, по законам жанра, было все, ну или почти все - и встречи в машинах с тонированными стеклами, и посиделки в неприметных, но дорогих кафе, и посещения сауны, и шифрованные разговоры, и короткие, но многозначительные эсэмэски, и, конечно, заграничные счета и деньги, деньги, деньги... До четвертьмиллионной высоты дело, правда, не дошло, но определенные суммы в оперативных сводках фигурировали, в частности, по нарастающей: 900, 50 000 и 90 тысяч долларов.
А в прессе шли другие разговоры, причем в основном с вопросительными интонациями. Например, журналисты, пообщавшись с адвокатами Бакулина, спрашивали, почему не проводилась экспертиза подлинности денег в рамках предварительного следствия и почему адвокатам отказывали в возможности ознакомления с указанными в деле купюрами? Почему не взяты отпечатки пальцев с купюр, найденных в кабинете помощника министра? Их всего-то было 9 штук - 900 долларов в сумме. И главное: почему предполагаемый "взяточник" не был взят с поличным? С деньгами зафиксировали сначала "Мишу", который отвез деньги "неустановленному лицу", который отдал их то ли "Саше" для "Паши", то ли наоборот... и т.п. Конечно, взяткодательство - процесс неудобный, да и вообще взяточничество - вещь хлопотная. Но как-то все непонятно и нечетко в данном деле. Хотя приключенческая составляющая присутствует.
Еще более увлекательной, но, как ни странно, вполне правдоподобной выглядит версия о том, что латыш-рыболов Грунсбергс написал свое искреннее заявление в правоохранительные органы только тогда, когда понял, что квот ему выделили маловато. Внимание, вопрос: а если бы ему хватило нашего лосося? Взял бы тогда в руки перо японский житель латышского гражданства российской регистрации? Злые языки утверждают: взял бы - несмотря на квоты и даже вопреки им. Потому что, возможно, дело совсем не в лососе и даже не в его количестве. Дело в особой миссии г-на Грунсбергса, которая и опасна и трудна и тянется (не дай Бог!) аж со времен героических латышских стрелков. Чем черт не шутит!
Домыслы и слухи к делу однако не пришьешь. Ведь известно же, что в российском законе прописана прерогатива на вылов рыбы российскими компаниями, а не иностранными. Но тогда за что мог бороться и боролся, не щадя купюр с портретами мертвых американских президентов, господин из Латвии? За "своих" иностранцев и за японских коллег, которые ему жилплощадь предоставили на островах? Так их могут банально исключить из числа квотируемых. За чужих? Вряд ли. Поверить в филантропию при раздаче квот на жирного тихоокеанского лосося трудно, почти невозможно.
Кстати, по поводу слухов и еще чуть-чуть о деньгах. Некоторое время назад всплыла некая аудиозапись, работа над которой, как пишут электронные СМИ, ведется в настоящее время. Как раз в ней и утверждается, что деньги (имеются в виду пресловутые 900 долларов) в кабинет Игоря Бакулина все же подбросили. Конечно, такой суммой трудно смутить правосудие и правоохранительные органы, но она, эта сумма, возможно, лишь месть за то, что нынешний обвиняемый Игорь Бакулин не пошел на поводу у вымогателей, якобы обещавших за приличное вознаграждение прекратить его уголовное дело да и вообще всю эту историю. Этот факт, скупо прокомментированный в СМИ, пока не нашел ни подтверждения, ни соответствующей реакции со стороны правоохранительных органов. Такая позиция в принципе понятна и объяснима, но остается множество и других нюансов.
Вот, например, еще один важный вопрос. Очень важный. Настолько, что ответ на него дал лично Андрей Анатольевич Крайний, руководитель Федерального агентства по рыболовству. Вопрос касался формы проведения аукциона по квотам на вылов лосося и возможности повлиять на результаты аукциона помощника руководителя Росрыболовства Игоря Бакулина. Такую возможность Андрей Крайний полностью исключил. "Аукцион, - подчеркнул он, - ведется открытым способом. Тем более, его ход фиксируется на аудионоситель. Предугадать его исход и победителя невозможно. Игорь Бакулин повлиять на исход аукциона никак не мог".
Увы, эти вопросы не единственные. И не только и не столько из-за дотошности адвокатов, профессионально и очень скрупулезно работающих по этому делу. Просто в деле слишком много явных нестыковок. А нестыковки рождают подозрения, а подозрение, как известно, есть мать обвинения. Дело, конечно, не в словах и крылатых выражениях из юридической практики. Но как быть с фактами? Например, из материалов уголовного дела можно понять, что прослушивание телефонных переговоров Бакулина было санкционировано судом еще в ноябре 2009 года. Что, были основания? Если были, то чего ж ждали полгода? Заявления от Грунсбергса о вымогательстве? А если не ждали, то что ж не пресекли в зародыше? Конечно, раскрыть трудное дело - это красиво, важно, престижно. Начальство довольно, раздают медали и ордена, пресса хвалит в новостях опытных сыскарей и дотошных следователей. Однако профилактика преступления всегда эффективнее его раскрытия. И для общества полезнее. Или нынче все по-другому?
Допустим, дело раскрыли, виновных нашли. Разобрались с квотами на бумаге, с лососем в морской пучине и с чиновниками в скромных, деловых и чистых кабинетах. Все довольны, зло наказано, справедливость восторжествовала. Но вот тезис о чиновниках был, как нарочно, озвучен чуть подробнее еще в одной версии по поводу возникновения этого дела. Попытка обвинить Бакулина по указанным выше статьям и мифические
250 тысяч долларов - лишь своего рода толчок, импульс цель которого - создание мощной волны, своего рода цунами, способного сильно, до неузнаваемости изменить ситуацию в Росрыболовстве и во всей рыбной отрасли. Изменить в чью-то пользу. Сui prodest? - спрашивали древние римляне. Кому это выгодно?
